Статьи Александра Зиновьева из архива рассылки maillist(ru) проекта «Русский вклад».
К концу 20-го столетия в мире произошел великий эволюционный перелом. Одним из его проявлений стало наступление глобальной реакции, которая, в частности, выражается в небывалом помутнении умов и интеллектуальной деградации. Именно поэтому человечество находится в ситуации мирового кризиса, когда фактическая неуправляемость мировыми процессами приходит в несоответствие с необходимостью чрезвычайных и дерзких решений.
Налицо помутнение умов и системная интеллектуальная деградации — причем, прежде всего у тех, кто называет себя интеллигенцией или интеллектуалами и чьё название происходит от латинского «понимать». У подавляющей части «ученых» и «экспертов» нельзя, к несчастью, отыскать и крупицы ответственного понимания.Этот процесс помутнения дополнительно вскармливается теми социально-экономическими и политическими силами, кто принципиально отказывается от ответственности за мировое развитие.
В этой ситуации группа русских мыслителей и решила организовать журнал «Русский вклад». Почему «Русский вклад»? Русских сегодня вычеркивают из истории и, возможно, подняться России уже никогда не дадут. Но есть задача, которая может быть решена только в России — выработка нового систематического понимания мировых процессов, определение необходимых для этого идей и построение соответствующих теорий и языков. Только при наличие подобной систематической работы Россия и существует как мировая держава ( smd.kroupnov.ru ). Поэтому мы принимаем на себя такую задачу — что и означает, с нашей точки зрения, — готовить такой русский вклад.
Российские перестройщики и реформаторы стремятся убедить (уговорить) людей за пределами России и в самой России в том, что будто бы российский народ по своей воле избрал тот путь, по которому он идет в последние годы, т. е. по своей воле разрушил советскую (коммунистическую) социальную организацию и создал нынешнюю, скажем — постсоветскую. В этой заметке я хочу показать, что это утверждение не соответствует как смыслу употребляемых слов, так и очевидным фактам реальной истории, которую еще не успели вычеркнуть из памяти россиян насовсем.
В выражении «воля народа» содержится два слова: «народ» и «воля». Рассмотрим сначала первое. Общепризнанное научное понятие народа отсутствует. Одни при этом имеют в виду этническое образование, даже генетическое, в смысле одинаковых генов, передаваемых по биологическому наследству. Другие имеют в виду объединение людей по религиозному признаку.
В России часто приходится слышать утверждение, будто принадлежность к русской православной церкви является достаточной, чтобы считаться русским. Например, целый ряд крещеных евреев, бывших религиозными (православными) философами, считается русскими. Даже патриарх русской православной церкви, не являющийся этническим русским, считается русским в этом втором смысле. Я ничего против этого не имею: пусть себе считаются! Я лишь говорю о словоупотреблении.
Третьи лица, употребляющие слово «народ», имеют в виду все население страны. В этом смысле не только этнические русские, но и татары, чуваши, евреи, украинцы, грузины, чеченцы и т. д., живущие на территории России, принадлежат к её народу. Четвертые приписывают народу еще признак гражданства, так что не имеющие российского гражданства обитатели России к народу её не относятся. Имеются и другие определения слова «народ».
Какой именно народ по своей воле разрушил советский социальный строй, с которым страна жила более семидесяти лет, защищала себя от внешних нападений и давлений, стала одной из величайших сверхдержав планеты?
При всем разнообразии определений слова «народ» общим является признание того, что народ есть скопление (множество) большого числа людей, живущих совместной жизнью в течение длительного времени, из поколения в поколение, порою — века. Чтобы это скопление людей могло существовать такое (историческое) время, оно должно быть как-то организовано. На этот счет существуют объективные социальные законы. Они объективны в том смысле, что если люди, от которых зависит судьба народа, с ними не считаются, то народ от этого страдает вплоть до гибели в качестве целостного народа.
К числу таких законов относится социальное структурирование членов народа, разделение его на различные социальные категории (классы, слои, касты, профессии и т. д.), образование в нём органов порядка и управления и т. д. В силу этих законов происходит разделение людей, образующих народ, на часть, которая присваивает функции управляющего органа народа как целого, и прочих людей, образуют управляемое тело народа. Поскольку люди («социальные атомы») сравнительно свободно перемещаются в пространстве, а не закрепляются неподвижно, происходит перемешивание людей. И упомянутое структурирование является изменчивым, одни и те же люди попадают одновременно в различные социальные категории, — и в управляемое тело народа, и в управляющий орган. Это создает иллюзию, будто народ есть некое единое братство единомышленников. На самом деле в едином в социальном смысле народе постоянно идет ожесточенная борьба между различными людьми, группами, частями и т. д. Единство народа весьма относительно. И обеспечивается оно путем образования особых частей (органов, групп, активов, элит и т. п.), выполняющих функцию единения.
Обратимся к понятию воли. У отдельно взятого человека (социального атома) воля есть способность принимать решение осуществить какое-то действие (поступок) и заставлять свое тело осуществлять это действие на деле (фактически). В случае объединения нескольких людей с этой способностью происходит следующее. Чтобы это объединение могло существовать как единое целое и совершать поступки именно как целое, в нем должен образоваться управляющий орган. Это означает, что какой-то человек или несколько выделяются из прочих в качестве такого органа. Они присваивают (им «отчуждают» прочие члены группы) функции объединения группы в целое и управления ею. В число этих функций входит и функция принятия решения совершать какие-то поступки и принуждать прочих членов группы к их фактическому осуществлению.
Это принуждение имеет различные формы, не только насилие, но и уговор, и соблазн, и обман и т. д. Сказанное целиком и полностью относится и к такому социальному объединению многих людей, каким является народ. Так что воля народа в реальности (а не в пропагандистском пустословии) есть воля той части народа, которая так или иначе играет роль его управляющего органа. Такой орган может сложиться исторически, быть законно признанным, привычным. Но может возникнуть быстро, на короткое время, в исключительных обстоятельствах. Такие случаи можно постоянно наблюдать в наше время с полной очевидностью.
Воля народа фактически не есть некое мистическое решение всех членов народа поступать намеченным заранее способом и единодушное поведение всех без всякой организующей силы. Это — воля лишь определенной части народа. Прочие члены народа могут ей не сопротивляться, могут её даже приветствовать. Но это не означает их волю, — говорить о такой есть просто логический нонсенс. Народ может даже соглашаться с приказами иноземных завоевателей и одобрять их. Но это не есть его воля по самому определению понятия «воля». Это — что-то другое, в частности — покорность, холуйство, глупость, отчаяние и т. п., а не воля.
Народ по своей воле не выбирает никакой путь социальной эволюции не только в силу сказанного выше, но хотя бы и потому, что он не имеет понятия об этой эволюции. Кстати говоря, ее не понимали и не понимают сами российские реформаторы. Каким путем идти России, это было спланировано не в недрах российского народа и даже не в недрах его системы власти и управления, и не в идеологическом центре, независимо от сил Запада, а именно силами Запада. Российские перестройщики и реформаторы стали лишь сообщниками этих сил Запада и исполнителями их воли. Это — исторический факт. Российский народ, как бы его не понимали, не выбирал по своей воле (и в принципе не мог это сделать) тот путь своей исторической эволюции, по которому он идет.
Этот путь, ведущий его к полной исторической гибели, был выбран для него чуждой ему враждебной волей. Соучастники и исполнители замыслов этой враждебной российскому народу воли стремятся оправдаться перед живыми людьми и перед судом истории (а таковой неотвратим!). Для этого выдумывается и вбивается в сознание россиян ложная идеология, будто российский народ сам добровольно захотел пойти по этому пути. Российский народ, повторяю, проявил свою неспособность сохранить и защитить достижения советского периода, глупость, доверчивость, холуйство, трусость и т. п., но отнюдь не свою волю выбрать этот путь. Если бы ему заранее объяснили, к чему приведет этот путь, и он был бы достаточно умен, чтобы в это поверить, он по всей вероятности стал бы сопротивляться призывам и действиям перестройщиков и реформаторов. Но те, в чьи обязанности входило выполнять эту задачу, перебежали в лагерь врагов и вовлекли прочее население в эту эпидемию предательств.
Я начал заниматься научными исследованиями социальных явлений еще до рождения Анатолия Тимофеевича Фоменко и занимался ими много десятков лет. Говоря это, я хочу подчеркнуть, что могу судить о результатах исследований Анатолия Тимофеевича в сфере исторических явлений как профессионал, а не как склонный к сенсациям обыватель. С сочинениями А. Т. Фоменко и его соратника Г. В. Носовского я познакомился недавно, лет шесть назад, — обстоятельства моей жизни сложились так, что раньше я это не мог сделать. И должен признаться, что я был без преувеличения ошеломлен тем, что я узнал из их книг. Ошеломлен масштабами их результатов, высочайшим интеллектуальным уровнем, какой мне до сих пор в сочинениях на исторические темы не встречался (а я просмотрел тысячи книг!), и беспримерным мужеством их как ученых. Я на своем личном опыте знал, что значит восстать против заблуждений, предрассудков, косности, бездарности, глупости и жульничества, накапливавшихся веками и овладевшими умами миллионов людей, вошедшими в привычную жизнь человечества как нечто неподлежащее сомнению. Я был восхищен и не перестаю восхищаться тем, какой громадный научный и гражданский подвиг вы, Анатолий Тимофеевич, совершили. И, пользуясь случаем, хочу публично выразить это восхищение.
Я не просто прочитал и много раз перечитывал сочинения Фоменко и Носовского. Я их изучал как придирчивый специалист в сфере социальных явлений, с ранней юности убежденный в том, что человеческая история систематически фальсифицируется буквально на наших глазах, а описания прошлой истории в учебниках и ученых трудах не заслуживают безусловного доверия. Многочисленные очевидные (на мой взгляд) примеры на этот счет я мог приводить уже в школьные и студенческие годы. Но до знакомства с работами Фоменко и Носовского я и помыслить не мог о том, каких масштабов достигла фальсификация прошлого человечества. Никакой надежды на то, что кому-то удастся совершить заметный прорыв в этом отношении к истине.
Я еще в школьные годы (а это тридцатые годы прошлого века!) знал о работах нашего гениального соотечественника Морозова. Читал их. Но оценить их и понять в полную меру я, конечно, тогда не мог. Я это сделал только после знакомства с работами Фоменко и Носовского. Теперь же, по прошествии многих десятков лет, повторяю, как придирчивый специалист в сфере социальных исследований, я с полной ответственностью за свои слова могу сказать следующее. То, что совершили Фоменко и Носовский, есть одно из самых выдающихся научных открытий
У меня нет никаких иллюзий относительно отношения к открытиям Фоменко и Носовского. Мне известна фактическая реакция на них в научной сфере. Тут доминирует злобы, негодование, непонимание, извращение, клевета, замалчивание, огульное отрицание. Думаю, что в обозримом будущем такое отношение вряд ли изменится. Тем не менее, дорогой Анатолий Тимофеевич, такой жизни, как Ваша, можно позавидовать. Позвольте мне закончить мою краткую речь словами великого русского поэта Маяковского: «Где какой великий выбирал путь, чтоб был протоптанней и легче?».
Поздравляю Вас с
Западные политики и политологи и вслед за ними их российские единомышленники утверждают, что в России фактически нет или недостаточно подлинной демократии. Так это или нет? Проблема очень важная. Ведь антикоммунистический переворот в горбачевско-ельцинские годы готовился и совершался с намерением установить в России именно подлинную демократию по западному образцу. Ведь реформаторы лезли из кожи для реализации именно этого намерения, принеся в жертву этому божеству западного мира достижения советского периода русской истории вместе с теми, благодаря чьему труду они были завоеваны. Неужели эти жертвы напрасны? Ответить на этот вопрос достаточно полно и убедительно в одной краткой статье невозможно. И я на это не претендую. Я ограничусь лишь несколькими замечаниями на эту тему. При этом, говоря о подлинной демократии, Я не вкладываю в слово «подлинная» никакого оценочного смысла, — ни положительного, ни отрицательного. Подлинная — значит реальная, всамделишная, неподдельная.
Подлинная демократия, в отсутствии которой в России упрекают западные и российские апологеты демократии, есть демократия как компонент социальной организации определенного типа, а именно — западнизма. Можно также сказать, что это — западная демократия. В западной демократии различаются два аспекта: 1) демократия как компонент системы власти и управления; 2) демократия как компонент гражданского общества. В первом случае это — установленная специальными законами выборность людей в органы власти и сменяемость их, ограниченная законами деятельность властей, разделение властей, многопартийность, участие широких масс населения в выборах и т. д. Во втором случае это — общеизвестные гражданские свободы и права человека, а также средства, гарантирующие их.
Западная демократия формировалась в течение длительного времени в комплексе с другими компонентами западнизма. Она стала эффективным средством социального прогресса именно в этом комплексе, а не сама по себе. Если изъять ее из этого комплекса и пересадить в социальную организацию другого типа («собезьянничать»), то это еще не будет означать, что она будет функционировать так же, как в западнизме. Не исключено, что она в другой социальной системе не будет давать желаемого результата или даже будет действовать как зло. Примеров тому история человечества давала и дает в изобилии.
Чтобы охарактеризовать российскую ситуацию с демократией и российский подход к ней, необходимо принимать во внимание ту социальную организацию, которая стала складываться в результате антикоммунистического переворота в горбачевско-ельцинские годы. Я о ней высказывался в многочисленных книгах, статьях и интервью. Здесь скажу буквально пару слов. Еще в эмиграции (в Мюнхене) мне довелось увидеть в охотничьем музее чудовища, сделанные из частей различных животных (из охотничьих трофеев), в их числе — зайца с оленьими рогами. Образ этого рогатого зайца пришел мне в голову, когда мне потребовалось охарактеризовать социальную организацию постсоветской России, которую я назвал постсоветизмом. Конечно, выражение «рогатый заяц» образное, а не научное понятие. Но оно достаточно выразительно для широкого круга читателей характеризовало новую социальную организацию России как гибрид советизма, западнизма и феодализма, причем — как искусственно слепленный из разнокачественных (в значительной мере даже из несовместимых) компонентов, а не выращенный разумными средствами вроде мичуринских методов селекции.
Российские реформаторы искусственно разрушили советскую социальную организацию и на скорую руку состряпали вместо нее «рогатого зайца», не имевшего никаких серьезных оснований в реальном состоянии страны и никаких имманентных потребностей именно в таком ходе ее насильственной социальной эволюции. Демократия при этом была навязана сверху и извне, а не вырастала из основ жизни российского общества как закономерное средство решения ее назревших проблем. Реформаторы просто собезьянничали ее внешние формы в странах западного мира, толком не понимая ни эти формы, ни социальные условия их применимости в своей стране. В результате получилась не подлинная демократия, а лишь ее имитация, подделка. Бездарные российские реформаторы из обломков советской системы власти сконструировали такую, которая похожа на западную демократию, только не функционирует в качестве таковой должным образом. И какие бы меры не предпринимались, российская демократия останется лишь имитацией (подделкой) западной и не превратится в подлинную никогда. Для такого превращения требуется множество условий, каких в России не было, нет и не будет.
Сказанное выше касается демократии в обоих смыслах — как компонента системы власти и как компонента гражданского общества. И какой бы признак и какое бы проявление их жизнедеятельности вы не взяли, вы при желании всегда найдете основания для упреков в отступлении от принципов подлинной демократии.
Возьмем, например, ситуацию с православной церковью. Один из важнейших принципов западной демократии — отделение церкви от государства. Это означает светское (нерелигиозное) образование, свободу атеизма и антирелигиозной пропаганды, отсутствие материальной поддержки церкви государством, отсутствие привилегий церкви в уплате налогов и т. д. В нынешней России этот принцип демократии явным образом не соблюдается. Государство всячески поддерживает православную церковь. Последняя имеет льготы и привилегии. Она вмешивается в систему образования и воспитания молодежи сверх всякой меры. Фактически она имеет тенденцию стать государственной идеологией, лицемерно на словах отвергая эту претензию. Россия имеет сильную тенденцию превратиться в клерикальное, т. е. в антидемократическое общество. Однако это явное и очень серьезное отступление от принципов подлинной демократии остается фактически вне критики. Почему? Разрушение светской (нерелигиозной) идеологии и усиление религиозной является сильнейшим средством занижения интеллекта общества и удержания России на том жалком уровне, на какой ее сбросили в результате антикоммунистического переворота.
Зато пристальное внимание критиков российской демократии привлекают явления в системе власти и управления, которые воспринимаются как угроза реставрации советизма. Возьмем такую важную черту западной государственной демократии, как разделение власти на законодательную и исполнительную. В России ее переняли. Законодательную власть тут образует Федеральное собрание, включающее Думу. Исполнительную власть образует президент с подчиненным ему множеством чиновников и административных учреждений, — «Кремль».
Президент избирается, а весь подчиненный ему аппарат является невыборным. Теперь и ранее выбиравшиеся губернаторы будут фактически назначаться президентом. При этом роль выборных органов власти определена так что если они вздумают проявить свои демократические амбиции, то их просто распустят. Такая судьба угрожает и Думе в случае непослушания. Президент назначает правительство, распоряжается «силовыми рычагами» власти. Основная законодательная инициатива исходит из «Кремля». Законодательная власть (Дума) фактически играет роль совещательного органа при президенте и роль государственного учреждения, лишь придающего легитимность распоряжениям президента. Короче говоря, «Кремль» обладает полномочиями, которые дают веские основания для критиков российской демократии усматривать сходство нынешнего «Кремля» с советским. Поскольку эта аналогия не ослабевает, а усиливается, то появляется видимость угрозы реставрации советской недемократической власти. Аналогичные основания можно получить, наблюдая прочие аспекты структурирования и функционирования российской власти.
Однако на самом деле никакой угрозы для демократии тут нет, так как тут нет подлинной демократии вообще, а есть лишь поддельная, показная, театральная, я бы даже сказал — бутафорская демократия. И нет также никакой угрозы реставрации советизма. Условия для последнего исчезли, Суть дела тут в том, что структурирование и функционирование российской постсоветской системы власти происходит в силу объективных законов самой этой сферы социальной организации, которые действуют во всякой системе власти, включая западнистскую и советскую. В условиях бутафорской демократии это создает лишь видимость отступления от подлинной демократии и видимость угрозы реставрации советизма. Думаю, что сейчас в возможность этой реставрации в России (да и на Западе) мало кто верит, и разговоры о ней служат скорее полемическим приемом, чем серьезным предупреждением.
Скажу также кратко о демократии как о компоненте гражданского общества. Уточню само понятие этого явления. Я называю гражданским обществом один из компонентов социальной организации общества западного типа (западнизма), существующий наряду с государственной властью, экономикой, идеологией, культурой, образованием и другими компонентами социальной организации западнизма. Его образует совокупность объединений граждан страны и их деятельность вне их деловых объединений и вне учреждений власти. Они создаются не сверху, не по инициативе властей и не как орудия властей, а снизу, по инициативе самих граждан и добровольно. Создаются для защиты их частных интересов, а не для единения всех категорий граждан в некую «дружную семью». Создаются в значительной мере для защиты от насилия со стороны государства. Подчеркиваю: не в помощь государству, а в качестве средства обороны от него и даже нападения на него, если оно заходит слишком далеко в своем самовластии. Гражданское общество не есть организованное целое. В него включаются объединения, имеющие различные и даже враждебные интересы. Оно создается не для примирения враждующих сторон и нахождения компромиссов, а как социальная среда, в которой могут существовать конфликтующие явления. Оно складывалось веками и постепенно входило в образ жизни многих миллионов людей из поколения в поколение, становилось чертой характера народов западных стран.
Ситуация с гражданским обществом в нынешней (постсоветской) России может служить классической иллюстрацией к проблеме российской демократии. Российские реформаторы открыто признают, что в России пока еще нет гражданского общества. Они говорят о его желательности и даже необходимости. Гражданское общество в России не вырастает как нечто естественное из основ жизни народа в рамках его социальной организации, а навязывается народу сверху, усилиями реформаторской власти и ее идеологов. Навязывается только потому, что оно существует на Западе. Для чего? Оказывается, для единения народа, в помощь государственной власти. Пока еще только предпринимаются попытки создать российское гражданское общество. По всей вероятности, его в конце концов изобретут. Что это будет такое на деле, с полной уверенностью можно предсказать уже сейчас: это будет не подлинное гражданское общество как элемент подлинной западной демократии, а лишь его имитация, подделка, бутафорская форма российского спектакля демократизации.
Нынешнее состояние России называют переходным, переломным, смутным, кризисным и т. п. Я предпочитаю называть его распутьем. Прошу читателя не ассоциировать это слово с фамилией президента. Если бы на прошлых выборах в президенты прошел бы кто-то другой, например — Хакамада или Глазьев, все равно наступило бы не какое-то расхакамадье или разглазье, а именно распутье. И если на будущих выборах будет избран другой президент, например — Жириновский или Чубайс, в России все равно не наступит какое-то разжириновье или расчубье, а останется распутье.
Что такое распутье как социальное явление? Это — явление новое. Точное научное определение его — дело будущего. Я же здесь ограничусь таким предварительным определением. Распутье есть такое состояние в социальной эволюции человеческого объединения (по моей терминологии — человейника), когда дорог вроде бы много, а выбора почему-то нет. Когда ни по одной из дорог, кажущихся возможными и доступными, практически идти нельзя. Когда вроде бы выбираешь одну дорогу, а идешь по какой-то другой. Идешь вроде бы вперед, а оказываешься сзади. Вроде бы стремительно куда-то движешься, а в результате топчешься на месте.
Логически, скажете вы, такого состояния быть не может. Верно. Логически такое состояние невозможно, если иметь в виду социальную реальность, которая живет в соответствии с объективными законами, независящими от воли и желаний президентов, министров, депутатов, олигархов, журналистов, вождей партий, попов и прочих участников исторических событий. Но Россия не просто живет в таком мире, а как бы или вроде бы живет в нем. Она в большей мере живет в мире воображаемом, выдуманном дилетантами и проходимцами, в мире показном, театральном, имитирующем поверхностные формы мира реального, короче говоря — живет главным образом в мире, который иногда называют виртуальным. А в таком виртуальном мире распутье в определенном выше смысле не только логически возможно, но даже неизбежно. Распутье тут есть перманентное состояние бытия, его социальная норма. Тут имитационная суета, изображающая деятельность по организации жизни, и есть сама эта жизнь. И если при этом происходит что-то в реальной жизни, то это происходит независимо от виртуальной суеты или по ошибке.
Сказанное можно проиллюстрировать, осуществив анализ любых действий властей, изображаемых в средствах массовой информации как выдающиеся события в усовершенствовании социальной организации страны и как образцы государственной мудрости. Возьмем для примера ситуацию с Общественной палатой. С точки зрения законов и критериев мира виртуального замысел этой палаты выглядит вполне разумно. В самом деле, почему бы не отобрать наиболее достойных граждан и объединить их в особый социальный орган, действующий на благо народа, во имя процветания родины ?! Эти высокоморальные и мудрейшие личности будут следить за событиями в стране, обличать зло, информировать высшее лицо в системе власти о нарушениях законов, советовать способы преодоления преступлений и т. д. в том же благородном духе. Какая руководящая идиллия! Но, лишь на театральной сцене истории, на которой позируют актеры, имитирующие реальных наполеонов и Сталиных, имитирующие реальные народные массы, а не в реальной истории, в которой действуют реальные наполеоны, Сталины, народные массы.
В реальном (невиртуальном) аспекте бытия в России уже создана такая социальная организация и такой образ жизни для подавляющего большинства населения, что действовать на самом деле во имя интересов страны и на благо народа (общества) как единого целого просто невозможно объективно, ибо такое единое целое просто не существует реально, и не оправдан субъективно, ибо именно фактические усилия в этом направлении не встречают поддержки со стороны тех, от кого зависит реализация этих усилий, и даже пресекаются в зародыше. Каким бы благородным и многообещающим не был тот или иной виртуальный замысел, в нынешней России вы просто не наберете подходящих матросовых. А те отобранные граждане, имитирующие матросовых, на настоящие амбразуры бросаться не будут, они могут броситься лишь на имитационные амбразуры, на какие им разрешат и укажут броситься вышестоящие имитаторы. Настоящих же потенциальных матросовых, если они вдруг обнаружат себя, ни к каким амбразурам не допустят.
В виртуальном мире рассматриваемая палата мыслится как собрание мудрейших представителей россиян, как собрание мыслителей, а не просто мужественных людей, радеющих за справедливость. А кто будет отбирать этих «быстрых разумом невтонов» (говоря словами Ломоносова) и где он их наберет в таком количестве? Конечно, 126 человек смехотворно мало с точки зрения задуманной их социальной задачи (об этом — ниже). Но с точки зрения их отбора — проблема выполнимая только на виртуальном уровне (на этом уровне можно отобрать хоть 126 тысяч!), а не на реальном. По замыслу, глава государства должен сам отобрать 42 общественных деятеля, которые затем отберут еще 42 человека из числа представителей общественных организаций. Найденные таким образом 84 быстрых разумом невтона отберут еще 42 мыслителя из числа представителей региональных общественных организаций. Получится 126 российских платонов и невтонов, — величина достаточная для создания полноценной академии наук.
И какие же люди будут отобраны в этот виртуальный совет матросовых—платонов-невтонов на реальном уровне российской жизни? Артисты, спортсмены, журналисты, писатели, бизнесмены, генералы и т. п.? Может быть все они суть значительные личности в своих сферах. Но ведь в понимании социальных явлений все они суть невежды или, в лучшем случае, дилетанты. Какой прок от них там, где нужно, как говорится, шевелить мозгами? На виртуальном уровне им там подходящее место. Заниматься словоблудием на уровне банальностей и шарлатанства они вполне в состоянии. И будут это делать не хуже тех, кто сейчас заполонил своей болтовней все СМИ. Но на уровне требований научного понимания реальности всем им грош цена. Допустим, будут привлечены видные ученые. Какие? Физики, биологи и другие представители естественных наук? Они почти все в понимании социальных явлений стоят на том же уровне, что и спортсмены, актеры, писатели и бизнесмены. Ничуть не выше. Гуманитарии, включая социологов, экономистов и философов уже проявили достаточно явно, на что они способны. Формировать из них совет мудрецов, это — как из глухонемых формировать новую оперу, а из безногих — новый балет. В виртуальном мире, конечно, можно сделать что угодно, но не в реальном.
Но допустим, что отобраны подходящие люди, способные на высоком научном уровне разобраться в том, что происходит в стране и в мире, и предложить проекты, теоретически гарантирующие успех в случае их реализации. Они будут собираться несколько раз в год, обсуждать действия властей, давать свои оценки как эксперты (эксперты — в чем?!) и советы высшему руководству, т. е. своему начальству. Разве таких сборищ не бывало до сих пор? Разве не давались экспертные оценки? Разве не давались рекомендации? Все это было, есть и будет в изобилии. И уровень всего этого был такой, что новые 126 избранных мудрецов никогда не смогут его превзойти. Тут можно дать стопроцентную гарантию, ибо по самому способу отбора в мудрецы и по их официальному статусу совещательного органа при главе государства, а также в силу объективного социального закона реального (невиртуального) мира, согласно которому подчиненные не могут выглядеть умнее начальства, никакая общественная палата не может приобрести репутацию «ума палата» (как говорится).
Наконец, Общественная палата мыслится как посредник между властью и обществом. Но она при этом мыслится сама как часть системы власти, даже материально находящаяся на содержании у власти. Такой посредник возможен лишь в виртуальном мире, но не в реальном, — посредником между двумя социальными объектами может быть лишь такой третий объект, который не зависит от этих двух именно в отношении посредничества.
Тема масс была весьма актуальной в прошлом столетии. На эту тему печаталось большое число книг и статей. В годы «холодной» войны исследование масс как особого социального явления приобрело в западном мире большое практическое значение. Один из авторов, писавших на эту тему (Элиас Ганетти) был даже награжден Нобелевской премией, хотя эта тема не фигурировала в числе награждаемых этой премией, а научный уровень удостоенного ее сочинения не превышал общего посредственного уровня сочинений такого рода.
Авторы сочинений о массах как правило рассматривали лишь такие случаи масс, которые заявили о себе в коммунистических, нацистских и фашистских движениях, и рассматривали их как нечто исключительное, а не как всеобщее и заурядно-повседневное явление. Некоторые из них шли настолько далеко в этом отношении, что рассматривали массы как миф или считали, будто с крахом упомянутых выше движений массы исчезли вообще.
Однако такие события конца прошлого и начала двадцать первого века, как распад советского блока, Советского Союза и Югославии, разгром социального строя этих стран, «революции» в Грузии и на Украине и другие, дают более чем достаточно материала утверждать, что массы не исчезли, их роль не уменьшилась сравнительно со временами успеха коммунизма, нацизма и фашизма, а изучение их перешло из сферы теории в сферу разработки технологии манипулирования массами и применения этой технологии на практике.
Другой характерный признак сочинений о массах заключается в том, что само понятие массы оставалось и остается до сих пор с логической точки зрения аморфным. Я предложил такое определение (в частности — в книге «Западнизм» (1993), которая в России была издана под титулом «Запад». Массу образует скопление людей в определенное время и в определенном пространстве вне их постоянной деятельности, причем — в тот период, когда они в какой-то мере предоставлены самим себе. Масса в этом смысле образуется из обычных граждан общества как просто свободных в данное время людей, способных проводить это время по своему усмотрению, имеющих возможность думать о своем положении, способных совершать какие-то поступки без принуждения извне, свободно. Они способны на это главным образом во внерабочее время, когда вообще теряют работу или по каким-то причинам вырываются из привычного образа жизни. Для образования массы, повторяю и подчеркиваю, необходимо скопление в одном месте и в одно и то же время сравнительно большого числа людей, имеющих свободное от работы время и силы использовать его для внерабочих поступков.
Сказанным характеристика масс не исчерпывается. Массы различаются по многим признакам, — по конкретным условиям образования, по размерам, по продолжительности существования, по положению и роли в жизни общества и т. д. Люди могут скопиться в массу стихийно, без посторонних вмешательств. Но практика последних десятилетий показывает, что такие скопления людей могут создаваться искусственно из разрозненных людей, пригодных для этого, и поддерживаться какое-то время посторонними силами в интересах этих сил. Люди могут скапливаться в массу без осознанной единой цели. До поры до времени их могут вообще не замечать или игнорировать внемассовые силы общества. Но они могут достигнуть значительных размеров и привлечь внимание общества. Естественно, находятся желающие воздействовать на людей в этом состоянии и использовать их в своих интересах. Эти заинтересованные силы вносят в стихийный процесс свои идеи, лозунги, организацию. Происходит какая-то группировка членов скопления, выделяется активное ядро, появляются свои авторитеты и вожди, совершаются совместные (именно массовые) действия. Внешние силы, способствующие образованию масс и манипулирующие ими, могут внедрять в массу своих агентов или превращать в таковых подходящих людей из самой массы. Вырабатывается особая технология обращения с массами. Она довольно примитивна с теоретической точки зрения. Участники процесса быстро открывают ее для себя сами. Но, конечно, и тут бывают свои сложности, тонкости и высоты. Разумеется, играют большую роль и материальные средства. Например, «революции» в Сербии, Грузии и Украине были бы немыслимы без денежных затрат, поддержки в прессе и инструкций извне.
Массы суть объект деятельности для вождей, агитаторов, провокаторов, внешней агентуры, организаций, партий, идеологий, религий и других социальных явлений. В качестве самостоятельных (автономных, суверенных) они кратковременны и обычно бесперспективны. Примером таковых являются стихийные бунты. В качестве скоплений людей, манипулируемых внешними силами, они как правило выполняют разрушительную работу в социальных процессах. Разрушительная — не значит чисто негативная. Даже в исторически прогрессивных процессах массы выполняют функцию разрушения чего-то. Когда говорят о созидательной деятельности масс, слово «масса» употребляется в другом смысле, отличном от принятого здесь (в этой статье). Под массой при этом имеется в виду просто большое число людей, вовлеченных в какое-то дело. Точно также массовость понимается в этом смысле, когда говорят о массовом героизме, о массовом стремлении к образованию и т. д.
Массы образуются в основном из представителей низших и части средних слоев населения, близких к низшим. Представители высших и близких к ним средних слоев предпочитают быть вне масс. Они образуют объединения и скопления иного рода.
3начительный вклад в теорию масс и правил оперирования ими внесли русские большевики и немецкие национал-социалисты.
Использовав самые грандиозные в истории человечества массы, они затем создавали режимы, исключавшие образование именно масс (в нашем смысле!) и порождавшие их имитацию (массы в другом упомянутом выше смысле). В западных странах после Второй мировой войны сложились благоприятные условия для образования масс самых разнообразных типов. Стали возникать массовые движения больших масштабов. Они стали важным компонентом гражданского общества. И инициатива в этой сфере перешла к секретным службам Запада и подконтрольным им средствам массовой информации. Их деятельность, повторяю, сыграла серьезную роль в «холодной» войне и играет не менее важную роль в нынешней глобализации.
Во второй половине
Среди признаков масс теоретики обычно называли иррациональность и непредсказуемость поведения. Это верно лишь отчасти и относительно. Иррациональность можно увидеть в поведении любых объединений людей, включая органы власти, командование армиями, организации заговорщиков и т. д. Просто степень иррациональности и рациональности различна. Каким-то наблюдателям и теоретикам поведение массы кажется иррациональным, поскольку они имеют свои ограниченные представления на этот счет. То же самое можно сказать о непредсказуемости. Те, кто не в состоянии предсказать поведение массы, выдают свою неспособность за изначальное качество самой массы. Непредсказуемость в чем-то не означает непредсказуемость во всем остальном. Массы возникают, живут и исчезают в соответствии с социальными законами, часть которых является общей с другими социальными явлениями, а другая часть является специфической для них.
Люди в качестве представителей масс общаются между собою, влияют друг на друга, настраивают определенным образом свою эмоциональность, можно сказать — вырабатывают сознание массы как целого. Этот процесс в той или иной степени является стихийным. Его до поры до времени не замечают или игнорируют. Он привлекает к себе внимание, когда масса становится актуально или потенциально значимым фактором жизни общества. Находятся желающие воздействовать на людей в этом состоянии, использовать их в своих интересах. Эти заинтересованные лица вносят в стихийный процесс свои идеи, лозунги, организацию.
Идеи, говорил Маркс, становятся материальной силой, когда овладевают массами. Но не любые идеи. Они должны отвечать умонастроениям и желаниям масс. Должны быть предельно простыми и словесно понятными членам массы без специального и длительного образования. Должны создавать впечатление сравнительно быстрой выполнимости желаний масс и обещаний идеологов. И даже идеи, максимально адекватные умонастроениям масс и реальной ситуации, сами по себе не заползают в головы людей. Они должны в эти головы вдалбливаться, вдалбливаться методично и особыми людьми. Для этого нужна организация, специально занимающаяся этим делом, располагающая средствами идейной обработки масс, побуждающая массы к желаемым действиям и направляющая их. Во всем этом имеют место свои вариации и уровни. Самыми значительными образцами на этот счет могут служить идеи и действия нацистов, фашистов и большевиков. В особенности последних.
В предреволюционной России все рассмотренные факторы были налицо. Сложились огромного размера массы: это миллионы крестьян и рабочих, одетых в солдатские шинели и волею обстоятельств превратившиеся в массы в рассмотренном смысле. Имелись организации революционеров, которые вели пропагандистскую работу среди населения. Имелись идеи, доходившие до миллионов людей в самом простом и общепонятном виде: долой войну, землю крестьянам, фабрики рабочим, долой помещиков и капиталистов, долой самодержавие, власть рабочим, крестьянам, солдатам! И эти идеи соответствовали интересам большинства населения страны, включая массы. Имелись средства массовой информации, по тем временам достаточно эффективные с точки зрения манипулирования массами. Быстро выработались средства непосредственного общения вождей и агитаторов с массами — митинги, собрания, демонстрации. Период между Февральской и Октябрьской революциями послужил школой для практической деятельности масс и управления ими революционными организациями. Большевики во главе с Лениным поразительно умно использовали все это. Без этого революция не смогла бы быть такой победоносной.
Как идеи, так и действия масс под их влиянием не обязательно являются позитивными, прогрессивными, созидательными и т. д. Они могут быть и негативными, и реакционными, и разрушительными и т. д. Массы могут вводиться в заблуждение. Манипулирующие ими силы могут использовать их против их же интересов. Массы могут подкупаться, могут играть роль предателей. Массы могут выходить из-под контроля своих манипуляторов и провокаторов, даже навязывать им поведение, которое ранее не входило в их планы. Последние десятилетия полны примерами упомянутых явлений.
В советские годы образование скоплений достаточно большого числа людей, из которых могли бы образоваться массы (в нашем смысле, т. е. вне деловых коллективов, независимые от них и неподконтрольные властям), было исключено самими условиями жизни населения. Большие скопления людей вне их работы создавались самими властями и под их контролем специально. Это — общие собрания, митинги, демонстрации, встречи важных личностей и т. п. Однако к концу брежневского периода условия жизни населения стали меняться. Стали нарушаться принципы советской социальной организации. Стал назревать кризис, первый в истории специфически коммунистический кризис. Возможность его в принципе отрицалась советскими властями и идеологией. И признаки надвигавшегося фактически кризиса во внимание вообще не принимались. А кризис стал захватывать страну и в том плане, о котором идет речь здесь. Образовалось сравнительно большое число граждан, которые как бы выпали из коммунистической организации жизни. Ослаб и даже порою совсем исчез контроль за этими людьми со стороны властей и коллективов. Ослабли меры наказания. Потеряла влияние идеология. Усилилось влияние западной антикоммунистической пропаганды и внутренней критики дефектов советского образа жизни. Стремительно нарастало число людей, враждебно настроенных ко всему коммунистическому и готовых как-то бунтовать.
С приходом к высшей власти перестройщиков во главе с Горбачевым этот процесс усилился. Стали образовываться массы в строгом (принятом здесь) смысле слова. На этот процесс наложилась сознательная провокационная деятельность перестройщиков. Особенно далеко в этом направлении пошли наиболее радикальные их часть во главе с Ельциным. Они сначала не ожидали слишком больших последствий их провокации. А когда массы взбунтовались на самом деле, перестройщики стали марионетками уже неподвластной им истории. Такие массы вышли на улицы и заявили о себе как о значительном факторе социальной эволюции. Массы пошли дальше того, на что рассчитывали перестройщики. И они вынудили перестройщиков не только на антикоммунистическую демагогию, но и на практическую деятельность, которая привела страну к антикоммунистическому перевороту.
Особенность сложившейся ситуации состояла в том, что взбунтовавшиеся массы населении оказались в своего рода исторической ловушке. В обществе сложилась ситуация, которую можно было бы назвать революционной, если бы в реальности назрели предпосылки для настоящего революционного переворота. Но таких предпосылок не было. И массы устремились не вперед, не в будущее, а назад, в прошлое. Псевдореволюционная ситуация могла породить только одно: попытку контрреволюции по отношению к революции, в результате которой возникло коммунистическое общество. С точки зрения эволюции коммунизма массы выступили как сила глубоко реакционная.
Статью «Массы» я закончил утверждением, что после Второй мировой войны в странах западного мира стали возникать массовые движения не просто в смысле участия большого числа людей в каком-то деле, а в смысле нового этапа в эволюции масс как особого социального явления, рассмотренного в упомянутой статье. Ниже я опишу кратко то новое в этом явлении, что позволяет говорить о новом его качестве.
Ядро массового движения образуют люди тех же социальных категорий, какие образуют массы. Их состояние, естественно, изменилось применительно к изменению условий общества в целом. К этим людям стали примыкать представители других категорий, которые ранее на такое не пошли бы. Скопления стали не одноактными, а более или менее регулярными. Благодаря новым возможностям коммуникации расширилась их пространственная локализация, а также возникла раздробленность на пространственно разделенные части. Скопления стали не внезапными, а продуманными заранее. У них появилась долговременная цель. Стали возникать специфические формы организации. Появилось стремление к активному поиску материальных средств, поддерживающих существование по крайней мере части участников массы и их деятельность в интересах движения в целом. Стали предприниматься попытки даже самостоятельного производства таких средств. Возникла заметная тенденция к превращению массы в особое социальное объединение, являющееся более или менее устойчивым компонентом социальной организации общества и его привычного образа жизни. Известны случаи, когда эта тенденция оказалась настолько сильной, что массовое движение превращалось в социальное явление качественно иного типа. Классическим примером на этот счет может служить превращение движения «зеленых» в Германии в политическую партию, ставшую заметным фактором политической жизни страны. Однако несмотря на эту тенденцию, корнями и основой массовых движений остаются массы.
Рассмотренная эволюция масс произошла не только в силу неспособности правителей и хозяев общества противостоять массам, но и в силу их умения удерживать массы в определенных рамках и манипулировать ими. Сложился неявный механизм для этой цели. И надо признать, он успешно выполняет эту задачу.
Рассмотрим в качестве примера к сказанному выше так называемое альтернативное движение. Оно возникло в семидесятые годы прошлого столетия в Западной Германии и в ряде других стран Западной Европы. Возникло как протест против социально-политического строя, против условий труда и образа жизни. Участники движения — в основном молодые безработные академики, то есть молодые более или менее образованные люди. На первых порах они выдвинули утопические планы преобразования общества в духе социалистов-утопистов и стихийных коммунистов прошлого. Они хотели начать сразу на уровне идеологической утопии с политической перспективой, начать сразу с широкого, но единого движения. Но скоро их переориентировали на создание мелких предприятии в духе фаланстер Фурье и трудовых коммун Оуэна, а также общественных инициативных групп, которые и получили название альтернативных проектов или коллективов. В начале восьмидесятых годов в Западной Германии было 12 тысяч таких проектов и коллективов. В них работало 80 тысяч человек.
В это движение включились самые разнообразные движения, начиная от женских и экологических и кончая психотерапевтическими. Образовалось огромное число групп, организаций и мелких предприятий экономического, социального и культурного характера, обычно от пяти до двадцати членов. Это мастерские, группы прикладного искусства, магазины сельскохозяйственных продуктов, не испорченных удобрениями, детские группы, психотерапевтические, антинаркотические и антиалкогольные организации, свободное радио, кино и театры.
Хотя движение приняло широкий размах, его фактически контролировал тот самый механизм, о котором я говорил выше. Движение было переориентировано, а не эволюционировало в силу внутренних причин, независимых от внешнего воздействия. Кто и как это сделал?
Существование и состояние движения зависело от финансирования, так как сами альтернативные коллективы были нерентабельными. Участникам движения организовали материальную поддержку средствами государства, местных властей, общественных организаций и частных фирм, а также идейную «поддержку» средствами масс-медиа и идеологов. Тем самым дали занятие и средства существования большому числу людей, причем в самом активном возрасте. Целью тех, кто манипулировал движением, было не допустить образование единой идеологии которая очевидным образом стала бы антикапиталистической, помешать политическому объединению, держать движение в таком состоянии, чтобы в любой момент его можно было бы ликвидировать, прикрыв источники финансирования и предоставив его участников самим себе. Участники движения хотели установить новые формы совместной (коллективной) жизни и работы в самоопределяющихся и самоуправляющихся коллективах. На место западных ценностей они хотели утвердить такие, как солидарность, общение, самовыражение, творчество. Хотели ликвидировать разделение умственного и физического труда. Установить социальное равенство мужчин и женщин. Ввести совместное воспитание детей. Создать предприятия, социально целесообразные и дружеские в отношении окружающей природы. В этих предприятиях никто индивидуально не должен был извлекать прибыль лично для себя. Все доходы должны были стать общим достоянием. Конкуренция должна была исчезнуть. Новые общественные отношения без наживы за счет частной собственности и без карьеризма должны были вытеснить существующие.
Но одно дело — идеалы и другое дело их реальность. Идиллия возможна лишь на миг, да и то лишь для того, чтобы дать почву для разочарования. Никакое движение не может изолироваться от окружающего мира со всеми его пороками и соблазнами. Никакое движение не может уклониться от действия объективных законов социального бытия. Фактически участники движения вынуждались на полутрущобный образ жизни со всеми его кошмарами. Манипуляторы понимали это Они заранее рассчитывали на то, что с такой ориентацией скоро наступит разочарование, и движение исчезнет само по себе. Так и случилось.
Более успешным оказалось другое движение. В 1993 году в Вашингтоне состоялась демонстрация гомосексуалистов. Явление это во многих отношениях характерное. Это была самая крупная оппозиционная демонстрация по числу участников — более миллиона. И самая ничтожная с точки зрения социальной значительности цели — она шла с требованием прекратить дискриминацию гомосексуалистов. Идеология проповедуя право меньшинств на существование как важнейший признак западной демократии, фактически поддерживает гомосексуализм как массовое движение. Это движение отвлекает на себя большие социальные силы, которые могли бы быть направлены на цели более значительные.
Прогнозы и проекты будущего
Хотя различие прогнозов и проектов будущего кажется само собой разумеющимся, практически они смешиваются. Проект будущего может включать в себя элементы прогноза и наоборот. Тем не менее это — различные явления как с логической, так и с социологической точки зрения. Прогноз есть явление в сфере познания, а проект — в сфере практической деятельности людей.
Действия людей в соответствии с заранее намеченными планами (проектами) того, что они собираются создавать и вообще делать, есть обычное явление в человеческой жизни. Но в нашем случае речь идет о проектах социальных, причем касающихся больших объединений людей, и даже всего человечества, и требующих для своей реализации огромных усилий большого числа людей в течение длительного времени. Самым грандиозным проектом такого рода в истории человечества является марксистский проект будущего коммунистического общества. Маркс превратил проблему прогнозирования будущего общества в проблему делания будущего по заранее придуманному проекту. Мыслители, говорил он, до сих пор стремились объяснить мир, задача же состоит в том, чтобы изменить его. Маркс и его последователи (особенно Ленин) разработали программу и стратегию преобразования социальной реальности по своему проекту.
И это были не только слова. Век XX был веком колоссальных успехов реального коммунизма. Последний стремительно овладевал планетой, угрожая существованию западного мира. Он на самом деле имел шансы стать будущим для всего человечества, как предсказывали коммунисты. Опасения одних и надежды других, что именно так и будет, доминировали в умонастроениях человечества. Победа западного мира в холодной войне против Советского Союза, я полагаю, положила этому конец. Во всяком случае, надолго отложила реализацию этого идеала.
Типы социальных процессов
Отдельно взятые сознательные действия людей характеризуются наличием цели, плана и управляемости. Разумеется, все это - в той или иной степени. Множество сознательных действий множества людей, как-то связанных в единое целое и совершающихся во временной последовательности, образуют социальные процессы. Эти процессы можно рассматривать с точки зрения целенаправленности, плановости и управляемости. При этом предполагаются какие-то люди или объединения людей, которые определяют цели процессов, строят планы (проекты) достижения целей и предпринимают сознательные действия, имеющие целью управление людьми для осуществления этих планов. Когда такие свойства процессов выражены слабо или отсутствуют совсем, мы говорим, что такие процессы происходят как стихийные или как естественно-исторические. Когда степень целенаправленности, плановости и управляемости процессов оказывается достаточно высокой, мы говорим, что они являются сознательными.
Все известные теории социальной эволюции исходили из явного или неявного взгляда на эволюцию человечества как на стихийный, непланируемый, неподконтрольный воле и сознанию людей естественно-исторический процесс. Этот взгляд сложился, когда люди слишком мало знали о закономерностях своей социальной жизни и имели слишком мало средств оказывать заметное влияние на ее эволюцию. Силы человечества еще были не настолько велики, чтобы допустить самую мысль о возможности сознательного управления ходом истории.
Вернее, такая мысль возникала только в сказках, в религиозных учениях и в головах облеченных властью фанатиков. Человечество было раздроблено на огромное число враждующих объединений, и мысль о мировом единстве выглядела неосуществимой утопией. Существовали регионы с высокой степенью автономности эволюции. На значительные эволюционные перемены требовались века и даже тысячелетия. Даже марксизм, выдвинувший идею переделки социальной организации человеческих объединений в соответствии с заранее построенным проектом, фактически разделял рассматриваемый взгляд на эволюцию человечества. Он лишь приспосабливал идею сознательной переделки мира к некоему естественному ходу истории в соответствии с некими объективными законами, действующими якобы в пользу трудящихся.
Эти типы процессов имеют общие черты. Но и различаются с точки зрения социальных законов, доминирующих в них. В отношении планируемых и управляемых процессов доминирующими являются осознаваемые законы постановки целей, планирования и управления действиями множеств людей, вовлекаемых в них. В отношении стихийных (естественно-исторических) процессов доминируют неосознанные социальные законы, имеющие силу в отношении множеств действий людей в пространстве и времени.
Эволюционный прогресс
В истории человечества происходило увеличение степени сознательности действий, а также масштабов таких действий. Такой же прогресс имел место в отношении сознательных процессов. Увеличивались масштабы планируемых и управляемых процессов и увеличивалась их роль в жизни людей. В наше время прогресс в этом отношении оказался настолько грандиозным, что охватил эволюцию человечества в целом, причем произошел качественный перелом на этот счет. Рассмотренный выше взгляд на социальную эволюцию стал анахронизмом. Человечество вступило в эпоху, когда эволюционный процесс стал происходить в значительной степени не по своему капризу, не стихийно. Сознательный и планомерный элемент в нем приобрел такую силу, что стал доминирующим в комплексе факторов эволюции. В связи с тем, что теперь в эволюционный процесс вовлекаются гигантские массы людей в качестве активных участников событий и гигантские ресурсы, субъективные факторы эволюции приобрели неизмеримо большее значение, чем раньше. Возросла степень запланированности, изученности и осознанности социальных явлений и поведения людей, возросла степень контроля за ходом процессов и следования планам. Неимоверно усилились средства манипулирования массами людей и коммуникации, а также средства решения проблем большого масштаба. Возникли бесчисленные проблемы, которые в принципе не могут быть решены сами по себе, без участия огромных интеллектуальных сил и без использования огромных материальных средств (экологические и демографические проблемы, например).
Все это в совокупности дало новое качество самого характера эволюции человечества. Степень непредвиденности и неожиданности исторических событий резко сократилась сравнительно с резко возросшей степенью предсказуемости и запланированности. Холодная война Запада, возглавляемого США, против коммунистического Востока, возглавляемого Советским Союзом, была с самого начала запланированной операцией глобального масштаба. В ней было много незапланированного, непредвиденного и неподконтрольного, что неизбежно даже в мелких операциях, но в целом и в главном, в определяющих ход процесса решениях стратегов войны, она была именно такой, как я сказал выше. А самой грандиозной попыткой планируемой и управляемой социальной эволюции был коммунистический эксперимент в Советском Союзе. Чем бы он ни кончился, он оказал неизгладимое влияние на эволюцию всего человечества.
Происходящий на наших глазах эволюционный перелом происходит именно как сознательное и планируемое стремление организовать все человечество по принципам западнизма и под эгидой Запада. Он происходит с использованием баснословных ресурсов, какие были немыслимы даже в первой половине прошлого века. Причем происходит настолько успешно, что уже возникла иллюзия полной подвластности хода истории воле и желаниям его вдохновителей и исполнителей.
Социальные проекты и наука
Социальный проект будущего в принципе не может быть наукой. Наука в данном случае может появиться только как опытная, то есть исходящая из факта существования человеческого объединения в реальности, а не только на бумаге. А проект создается тогда, когда такого объекта в реальности нет и нет стопроцентной гарантии, что он будет создан и создан именно таким, каким проектируется.
Опыт реализации коммунистического проекта показал, что объект, создаваемый по данному проекту, в силу условий и объективных социальных законов оказывается весьма далеким от проекта. У людей вообще возникает сомнение в том, что это и есть неизбежная реальность воплощения проекта в жизнь. Построить новое общество — это не дом построить!
При построении социального проекта наука может использоваться, как это произошло с марксистским проектом, но лишь в той мере, в какой она подкрепляет соблазнительные обещания изобретателей проекта. Предвидение последствий реализации проекта ограничено интересами вовлечения масс людей в деятельность по преобразованию их объединения. Если людям сообщать все то, что может предвидеть научное исследование в отношении последствий реализации проекта, он успеха иметь не будет.
В сознательно проектируемом и делаемом по этому проекту будущем используется наука. Но какая наука и как используется? Научного понимания западнизма нет и вряд ли когда-либо будет в распоряжении творцов истории. Нет и научного понимания создаваемого человеческого объединения, поскольку оно еще не создано, а то, что строится, научному изображению вообще не подлежит. Но есть совокупность знаний о том, как разрушать те или иные нежелательные социальные системы. Так, во второй половине XX века развилась советология, сыгравшая большую роль в разрушении Советского Союза и советского коммунизма. В ней не было никакого научного понимания коммунистического социального строя. Но оно и не требовалось. Более того, оно даже мешало. Чтобы убивать китов, не требуется биологическая наука о животных, нужна наука обнаружения, убийства и разделывания китов. В науку о строении и образе жизни китов не входит описание гарпуна и способа оперирования им.
Помимо науки разрушения складываются науки созидания человеческих объединений в соответствии с практическими интересами созидателей и с конкретными условиями созидания, скажем, практические науки. Так, реальный коммунизм в Советском Союзе не был построен в строгом соответствии с марксистским проектом и не в соответствии с научным подходом к коммунизму, а в соответствии с конкретными условиями страны и планами строителей. Пятилетние планы (пятилетки) не были проектами общества и фрагментами науки о нем. Это были конкретные планы деятельности, подобные проектам домов, заводов, каналов и так далее, только более грандиозного масштаба. Они имели конкретные цели. Масштабы и характер этих целей придавали им видимость реализации социального проекта. Но при этом создавалось нечто такое, чего не было ни в каком проекте, а то, что напоминало социальный проект, в реальности оказывалось чем-то качественно иным. Опыт практической деятельности, однако, закреплялся как особая наука и использовался в новых планах и их свершениях.
В сознательном делании будущего используются, далее, многочисленные науки, касающиеся различных явлений природы, людей и отдельных явлений человеческой жизни. Это общеизвестно и очевидно. Наконец, и отдельные элементы научного понимания социальных явлений используются так или иначе в составе всего того интеллектуального материала, который участвует в делании будущего. Можно сказать, что эти элементы научности содержатся в Lрастворенном¦ виде в этом материале, в который включается и идеология. Люди Lглотают¦ частички научности, Lпожирая¦ совсем не научную интеллектуальную Lпищу¦, подобно тому, как они поедают витамины в составе привычной пищи, не подозревая об этом или не выделяя витамины из массы еды.
Социальные проекты и объективные законы
Сказанное выше вовсе не означает, будто роль объективных социальных законов становится менее важной или исчезает совсем. Возрастает роль субъективных факторов, имеющих свои объективные законы. И роль последних возрастает. Их действие становится близким к действию законов природы. Например, раньше казалось, что чем больше и сложнее объединение людей, тем менее оно контролируемо. Это убеждение сложилось на основе условий своего времени. Тогда не принимали во внимание стремительный прогресс средств сбора, обработки и распространения информации, прогресс средств коммуникации, прогресс средств манипулирования массами людей и других факторов контроля за людьми. А в результате совокупного действия этих факторов степень контролируемости человеческих объединений резко возросла. Но это, повторяю, не означает, будто история стала жертвой произвола каких-то сил. Проектируемая и управляемая история имеет свои объективные законы, отличные от стихийного исторического процесса, но все-таки законы. И следствием этих законов является, как бы парадоксально это ни выглядело на первый взгляд, возрастание степени вынужденности социальных действий людей и степени предопределенности эволюции человечества.
Творцы истории оказываются в гораздо большей мере детерминированными в своей деятельности по проектированию истории, чем ранее. Они сами управляются тем рулем истории, с помощью которого они управляют историей, в гораздо большей мере, чем их предшественники. Президенты могущественных стран нашего времени, наделенные колоссальной властью, не могут позволить себе капризы, бывшие обычными для королей и императоров прошлого.
Рост сознательно-волевого аспекта социальности вполне уживается с ростом степени принудительности и непослушности исторического процесса в целом ряде его аспектов. Если бы во власти людей было исключить преступность, нищету, инфляцию, безработицу, войны и прочие общеизвестные язвы современного общества, они сделали бы это. Но пока это не в их силах. Приобретая власть над одними явлениями, люди порождают другие неподвластные им явления.
Парадоксы творимой истории
Не все то, что планируется и делается для осуществления планов, делается к лучшему, на благо людей. Человечество и входящие в него объединения людей не есть нечто однородное. Интересы людей и их объединений различны, зачастую противоположны. Проектируемость и управляемость эволюции в реальности осуществляются в борьбе враждебных сил, в пользу одних и во вред другим, причем с точки зрения интересов и соотношения сил в настоящем, не считаясь с последствиями в будущем. В 1917 году в России начался грандиозный исторический эксперимент по созданию коммунистического общества, во многом оказавшийся успешным. Одновременно становилось все более очевидным, что самые соблазнительные идеалы коммунистического проекта практически невыполнимы, а те, которые оказались выполнимыми, порождали негативные следствия, не предусмотренные в проекте. Если советские коммунисты стремились перестроить весь мир по коммунистическому образцу, то после сокрушительного поражения советского коммунизма западный мир перехватил инициативу и начал преобразование образа жизни народов и стран планеты по своему, западному образцу.
Но и он подвластен тем же самым объективным законам социальной эволюции, как бы велика ни была степень ее проектируемости и управляемости. Активные и могущественные творцы современной истории, действуя в своих интересах, упорно загоняют поток истории в ограниченное искусственное русло, исключая всяческими мерами неподконтрольные ответвления от основного течения. Тем самым они делают исторический поток предопределенным, а значит, уже не зависящим от их воли. Задача их сознательно-волевой деятельности сводится теперь к тому, чтобы достроить до конца единственное искусственное русло исторического потока, охранять его, следить за тем, чтобы в нем не возникали трещины, чтобы какие-нибудь злоумышленники не проделали дыры в нем.
Средства массовой информации запугивают общество последствиями вторжения в биологический механизм наследственности людей и в механизм развития зародышевых клеток зрелых организмов. Но уже произошло нечто более страшное, а именно — люди вторглись в механизм социальной эволюции человечества. Разрушительные последствия этого вторжения дают знать о себе очевидным образом уже теперь, а о причинах их не говорится ни слова. Более того, выяснение этих причин и предание их широкой гласности является фактически запретным или настолько затрудненным, что те сведения, которые как-то доходят до сознания масс, остаются без всяких последствий.
Новая книга А. Зиновьева «Распутье». В книгу включено несколько статей, опубликованных в журнале «Русский вклад».
Писатель, философ Александр Зиновьев сегодня переживает серьезное испытание. Александр Александрович нездоров, ему предстоит пройти курс болезненных медицинских процедур. Однако он не сдается. Он полон планов, и пусть физические возможности уже не те, что в молодости, ум писателя по-прежнему остр и наблюдателен. Ему сейчас труднее, чем раньше, разговаривать. И все же для корреспондента ?РВ? он нашел силы. Это не первая наша встреча с Зиновьевым. Я хочу думать, надеяться, что и не последняя.
— Александр Александрович, вы были очевидцем и участником многих исторических событий XX века. За вашими плечами Великая Отечественная и ?холодная война?, становление и крушение Советского Союза. Что бы вы хотели сказать миру, исходя из собственного жизненного опыта?
— Ох... Честно говоря, миру и человечеству ничего говорить не хочется... Но вы, конечно, имеете в виду самые главные, важнейшие проблемы, которые будут определять уже вашу жизнь в XXI веке? Если так, то здесь, как ни крути, проблема номер один - это американизация. Она происходит, и происходит вовсе не так, как изображает пропаганда, совсем по другим канонам и с другими последствиями. Суть ее ясна. Покорение мира. И выдумывать тут ничего не надо, это банально и общеизвестно. Это покорение мира происходит, не считаясь ни с какими нормами вообще, норм не существует ни моральных, ни юридических. Американизация, конечно, не имеет ничего общего с западнизацией. Подавляющее большинство процессов, происходящих по линии американизации, — это не западнизация. Западнизация, как мы понимали ее раньше — развитие западноевропейской цивилизации — более не существует.
В значительной мере процесс американизации происходит бесконтрольно. Знаете, мы вступили сейчас в интересную фазу эволюции, когда исторические процессы стали происходить вне нормального исторического течения. Физическое время идет, физические процессы происходят, но время не сводится только к физическому времени. Есть время социальное, оно было, оно играло огромную роль. Грубо говоря, у человечества были какие-то перерывы, остановки, человечество брало паузу на обдумывание, от чего-то отказывалось. Сейчас такого рода паузы исчезают. И люди, в особенности если брать американизированный мир, совершают поступки на уровне чисто физического времени, зачастую даже не успевая осознать, что это за поступки. Я как социолог пытался анализировать современные исторические и физические процессы. И я выяснял, что значительную часть происходящих событий люди не успевают осознавать. Не успевают их поставить на какое-то место в историческом процессе, ранжировать. Нарастает степень физической неконтролируемости, энтропии. Люди опаздывают обдумать, опаздывают принимать правильные решения, опаздывают извлекать соответствующие уроки. Началась какая-то мировая лихорадка торопливости. Очень многое, кажущееся нам неправильным, в мире делается не потому, что не могут проконтролировать последствия событий или решений, а специально создается мировой хаос.
— Что ждет Россию, русских?
— Можно констатировать как факт, что России в качестве суверенного государства, достойного уважения, в принципе уже не существует. Нынешняя Российская Федерация есть явление показное, в основном существующее в виртуальном пространстве, имитация. Сейчас пытаются скрепить страну топливно-энергетическим комплексом, но, боюсь, он окажется непрочным, как бы с ним не случилась серьезная социальная катастрофа. В остальном Россия не существует как единое целое. Да, люди живут, встречаются друг с другом, вступают в какие-то отношения — но ничего более того. Нет никаких оснований считать Российскую Федерацию самостоятельным суверенным государством.
На территории страны возникают явления, которых ранее не было. Формируется новый гигантский сверхрегион — Москва. Это уже международное образование, не национально русское. Я думаю, что в перспективе Москва будет играть очень большую роль в человеческой истории, более значительную роль, чем сейчас. Хотя Москве мешают. Идет бой между остатками российского феодализма и российским модернизмом, который сейчас представляет собой столица. Но российский модернизм играет все большую роль. Что это такое? Особая промышленность, особая культура — явление не национально русское, однако перспективное. Перспективное в том смысле, что Москва будет одним из самых крупнейших социальных явлений на планете. Москва не поглощает Россию, Москва создает себя как новый феномен, феномен очень интересный. Возможно, от России если что-то останется и будет сохранено, то благодаря Москве.
Что касается России как национального русского явления — то тут на что-то глобальное рассчитывать не приходится. Русское население почти полностью деморализовано. Творческий потенциал его разрушен, мобилизовать его чрезвычайно трудно. Ну что тут поделаешь... Я не думаю, что Москва будет единственно крупным сверхрегионом, будут возникать на территории России и другие сверхрегионы помельче. Могут появиться и национально русские регионы, совсем крест ставить нельзя. Русский народ все-таки способный, одаренный, может себя проявить...
— Могут ли сдержать американизацию арабский мир или Китай?
— Арабский мир как цивилизация, которая ведет войну с западноевропейской цивилизацией, есть выдумка. Никаких цивилизаций не существует. Последней великой цивилизацией была западноевропейская, она вымирает. Остальные явления имеют другую структуру. Арабский мир раздроблен таким образом, что говорить о какой-то единой арабской цивилизации не приходится. Надо принять во внимание то, в каком состоянии находится население этих регионов. Они развивают какую-то передовую культуру? Продвинулись в научных открытиях? Арабский мир ничего не дал и ничего не может дать. Они поставлены в такие условия, что ни о каком серьезном социальном прогрессе разговор идти не может. Это второстепенный регион, пространство для колонизации, инициирования конфликтов и так далее.
Серьезным мировым фактором становится Китай. О нем очень много говорят. Тут в основном доминирует преувеличение. Взять хотя бы такой момент, как размеры Китая — полтора миллиарда человек. При всех обстоятельствах, в современных условиях образовать государственно-единое целое на достаточно долгий срок полтора миллиарда человек не могут. Ведь им только на то, чтобы создать чиновничий аппарат, нужно не менее 400 миллионов человек. И что с ними делать? Ведь их надо кормить, это чиновники, вы понимаете, чиновники! Конечно, Китай продержится еще какое-то время, но в каком виде? Мы ведь сейчас даже толком не знаем, как на самом деле живут люди в Китае. Скажем, известно, что происходит в открытых районах. Но уйдите немного подальше...
Я скептически смотрю на перспективы Китая. К середине века Китай распадется на множество государств, с ним произойдет то же самое, что произошло с Советским Союзом. Может быть, не в такой степени, может быть, не с такими последствиями. А может быть, будет и еще хуже. Ведь полтора миллиарда человек — куда их девать? И в Индии такая же ситуация, огромные массы людей. Что с ними делать? Ведь это не просто демографические проблемы. Целый комплекс проблем, которые накапливались веками, создавались искусственно, они должны как-то решаться.
Все равно, чтобы мы ни делали, сегодня решающая роль на планете в социальном плане принадлежит, так или иначе, США. Я не думаю, что американцы сумеют решить все проблемы, они начнут сейчас путаться, перед ними начнут возникать очень сложные проблемы, которые мир еще не скоро сумеет решить. И я думаю, что весь XXI век уйдет на это. Если к концу этого века основные проблемы, о которых мы говорили, будут решены — считайте, что человечеству повезло. Мы вступаем, я думаю, в самый трудный миг существования человечества. Самый трудный. Последствия предсказать очень сложно.
Никто не говорит о страшной потере — западноевропейской цивилизации. Это ужасная катастрофа для всего человечества. Все лучшее, что создавалось веками, — эпоха Просвещения, труды Томаса Мора и Кампанелла, величайшие географические и гуманитарные открытия, научно-технический прогресс. Это все было создано западноевропейской цивилизацией. Но оно сегодня утрачено. Пока еще остаются в мире какие-то осколки западноевропейской цивилизации. Произошла резкая социальная деградация, в том числе западного мира, в первую очередь - американского. Американский мир, в общем-то, и не нуждается сейчас в неком рывке. По существу, он превращается в нечто механическое, своего рода успешно работающий механизм. Все лучшие достижения западноевропейской цивилизации сознательно истребляются им. Я не знаю, удастся ли человечеству сохранить хоть что-нибудь. Ведь такого рода открытия, какие были сделаны западноевропейской цивилизацией, делаются раз в истории. Дай бог, чтобы что-нибудь сохранилось. Пока идет самая мощная интеллектуальная деградация человечества. И возглавляют ее Соединенные Штаты Америки. Я констатирую это как реальность, как факт.
— Александр Александрович, если будущее человечества рисуется в таких мрачных красках, то что бы вы сказали в напутствие современному человеку?
— Это и есть сегодня самый важный и кардинальный вопрос. Произошло страшное - человек разрушен, его почти не существует. Еще появляются на свет отдельные индивидуумы, но человек как некое целостное образование, как явление, оказывающее влияние на ход исторического процесса, более не существует. Надо начинать с нуля. Начинать с нулевого уровня - с создания нового человека. Человека цивилизованного, человека идеалистического, человека утопического, человека наивного, человека непрактичного, человека неэгоистичного, человека нерасчетливого. В мое время такие люди встречались, они были, мы видели таких людей. О таком человеке мечтали и писали Руссо и Локк, Гоббс и Декарт. Не может же быть, чтобы такой человек испарился бесследно!
Уйти из мира никуда нельзя. Если и получится куда-то ?эмигрировать?, то только на уровень высочайшей культуры, высочайшей мысли, высочайшей морали. Это своего рода ?эмиграция? во внутреннюю жизнь. Я не думаю, что люди полностью деградируют. Будем надеяться, что люди сохранят в себе человеческого как можно больше. Да, сегодня на свет появляется новый дикарь, обвешанный с ног до головы какими-то механическими приспособлениями. Но он все равно остается дикарем, варваром. Однако мы с вами люди. И пока мы с вами остаемся людьми, надо понимать одно. Все эти кибернетические существа, какими бы они ни были, не заменят главного — того, что рождает человек - огонь разума. Это чудо никто не может заменить.
Я вижу единственную надежду для человечества в том, что появится новый человек. Я надеюсь на чудо рождения этого нового человека. Ведь все эти годы шла непримиримая борьба людей практичных, деловых, расчетливых, жестоких, эгоистичных против всего доброго и гуманного, что есть в нас с вами. Я очень хочу, чтобы новый человек выжил, это моя самая заветная мечта. Если он не выживет — человечество не выживет.
Беседовал Станислав Стремидловский.
Последнее сообщение (15.06.2006):
Завтра, 16 июня, в 14:00, на Новодевичьем кладбище в Москве состоится прощание и церемония захоронения праха Александра Зиновьева.
Данная рассылка будет закрыта.
© 2008–2011 Библиотека Сириуса